Нефть Brent
$90.02
-0.09%
3
Вячеслав Стародубцев: «Наш диалог с публикой растопил лед недоверия»
Всё смешалось два года назад в Новосибирском академическом театре оперы и балета в связи с постановкой вагнеровского «Тангейзера». Сменился директор и даже название театра. Это теперь не НГАТОиБ, а НОВАТ. Нам, новосибирцам, до сих пор к этому трудно привыкнуть. Как и к смене эстетической программы, что в восприятии многих приравнено к измене прежним, пусть и не сформулированным, идеалам…
После смены декораций
Но Оперный, коллектив его – со сложностями, обидами, сменой декораций, фигур, разочарованиями и обретениями – продолжал два этих года жить и работать. И одной из ключевых фигур этого периода стал тридцатипятилетний Вячеслав СТАРОДУБЦЕВ – режиссер, осуществивший в декабре 2015 года на новосибирской сцене постановку «Турандот» Пуччини, а затем еще трех классических опер – «Аида», «Пиковая дама» и «Бал-маскарад». Кстати, новосибирская театральная премия-конкурс «Парадиз» назвала «Аиду» лучшим музыкальным спектаклем прошлого сезона, а лучшей исполнительницей женской партии – солистку НОВАТа Ольгу Колобову, спевшую Турандот, что, безусловно, было знаком профессиональной объективности жюри.
В общении Стародубцев – человек открытый, светлый и харизматичный, благодаря чему в городе стал сверхпопулярным его цикл просветительских бесед и творческих встреч со зрителями. В конце марта он был назначен на должность главного режиссера НОВАТа. Но первый вопрос не о победах – о трудностях.
– Вячеслав, за год с небольшим, если оглянуться, вы сделали невероятно много. Что было самым сложным в этот период?
– Очень сложно работать, когда существует прессинг извне, когда объявлен бойкот генеральному директору, когда профессиональное сообщество театр, можно сказать, не воспринимает, когда нас игнорирует «Золотая маска». Это была очень большая психологическая нагрузка и травма – со всеми этими вещами приходилось справляться. И знаете, что больше всего меня раздражает, что самое горькое в этой ситуации? – все говорят о директорах, о режиссерах, но никто не говорит об артистах. Грандиозных артистах, которые поют по всему миру, у которых жизнь проходит, (творческая жизнь, она же очень короткая!), о чем за период этих скандалов не сказал никто.
– Вы говорили и сейчас говорите об этом, Юровский (Дмитрий Юровский – главный дирижер НОВАТ. – Ред.) в первом же интервью подчеркнул: «мне стало жалко артистов».
– Хочу сказать, кстати, что сам я о ситуации в Новосибирске узнал из интернета сидя в аэропорту, когда Юровский пригласил меня сделать концертную версию «Турандот»... А вообще, я очень благодарен Диме, что мы вместе потихоньку сделали какие-то первые шаги, придумали эти встречи перед спектаклями, диалоги со зрителями. Мне важны были мои лекции в рамках образовательного проекта «Открытый НОВАТ». Причем важно было не то, что я там что-то умное скажу – важно было общаться со зрителями, узнавать людей. Но, повторюсь, в какие-то моменты было просто невыносимо.
Открытые диалоги в ДА с Светланой Токаревой и Ольгой Колобовой. Фото Виктора ДМИТРИЕВА
– Порой вас и на встречах донимали, что называется до печенок, вопросами, на которые следовало бы отвечать совсем другим людям, а никак не режиссеру-постановщику. Например, о ремонте и реконструкции театра… Ко времени сдачи «Бала-маскарада», я уже удивлялась: и как он выдерживает?
– Да, на какие-то выпады в последнее время просто не было сил реагировать. Например, почему Елецкий в «Пиковой даме» появляется на сцене с бутылкой – «он же дворянин?». А то, что до этого они все поют «Вина, вина…» – ничего?! Полная глупость, а все равно приходилось отвечать… И все-таки я уверен: вот эти лекции, встречи со зрителями – наши проекты диалогов с публикой, прессой, различными представителями новосибирского сообщества были не бесполезны и растопили лед некоего недоверия, неприятия.
«Не люблю медленных людей»
– Ну, без выданных один за другим на гора четырех спектаклей, вряд ли бы что вышло, конечно. Все-таки фундамент – качественная профессиональная работа. По-видимому, ещё до Новосибирска вами был накоплен некий запас прочности – профессиональной и человеческой… Потому как выдержать этот прессинг, этот марафон и летать два года в тот же Владивосток, выпустить несколько премьер, за которые, судя по реакции в прессе и соцсетях, вас там чуть ли не боготворят, – весьма серьезная работа…
– Я этим тоже очень дорожу и благодарен художественному руководителю Приморского театра драмы имени Горького Ефиму Звеняцкому, артистам оперного и драматического театров за помощь, понимание, сотрудничество…
– …Плюс ваша родная «Геликон-опера», Новосибирск, другие проекты – это же какую надо иметь организованность и… реактивность, чтобы все успевать?!.. В одном вашем интервью прочла: «не люблю медленных людей». Вы всегда были таким или профессия вас сформировала?
– Просто в последнее время я очень остро стал понимать, что мне жалко часа, который я не занимаюсь профессией, какими-то относящимися к ней полезными делами… Близкие люди знают и иронизируют по поводу того, например, что я в последнее время перешел на полифазный сон…
– То есть короткими фазами в течение суток?
– Ну да, в первую очередь, из-за частых перемен часового пояса и перемещений из одного климата в другой: допустим, в Москве было + 7, я прилетел, здесь – минус 34… Чтобы быстрее адаптироваться и выдерживать эти перепады. Мне просто жалко времени, жизни как таковой, она идет очень быстро. Жалко не использовать не то что шанс, а не использовать счастье жить полной творческой жизнью… У нас, знаете, привыкли очень много сидеть и разговаривать, что вот это, а может быть, вот это надо бы сделать... Я же люблю решать такие вопросы в действии. Мне кажется, что мы как-то бездарно и бездумно порой распоряжаемся своим временем. Нужно очень много добра сделать за тот период, что нам отпущен... Звучит, наверное, пафосно, но я так считаю.
– Недавно вы назначены главным режиссером Новосибирской оперы, обязанностей стало еще больше…
– В принципе весь этот год я занимался обязанностями, которые сейчас мне переданы официально. Теперь, безусловно, они расширятся: например, мы хотим немного изменить структуру репертуарный политики, техническую ее часть – в плане расписания, в плане составов, чтобы наладить нашу жизнь по современным мировым стандартам, потому что новосибирский театр действительно такая внушительная махина, и всем нам надо четко понимать, как мы живем, по каким коммуникационным законам. К примеру, на днях я впервые за всю историю собрал вместе литературную часть, отдел маркетинга и режиссерское управление на совещание. Таких узелков, требующих внимания главного режиссера, в театре достаточно. И, конечно же, мне очень хочется занять всю труппу. Вот в «Бале-маскараде» наша самая большая победа в том, что эта история разложилась на труппу идеально, по образам. Еще, потому что я с ними за этот год близко познакомился и они мне стали как родственники — это моя семья, мне, конечно, хочется развивать творчески каждого артиста. Так как даже у молодого поколения, да и не только у молодого, все равно существуют некие советские еще штампы, которые их держат в каких-то совершенно лишних рамках…
– Вы про амплуа?
– Я имею в виду технику артиста, его работу на сцене.
Неудобные вопросы. Фото Виктора ДМИТРИЕВА
– Ну да, они ведь были в последнее время несколько брошенными…
– Именно поэтому мы с ними начали эту работу. Я обязательно введу занятия по актерскому мастерству, когда разберусь со своим графиком. У меня прекрасные отношения и с балетной труппой, в планах – сделать драматический спектакль именно с балетными артистами. «Пер Гюнт», видите, как прошел? Мне кажется, это большая победа для труппы. А мы с Денисом Матвиенко, худруком балета, еще до «Пер Гюнта» разговаривали: мне хочется сделать с балетными настоящий драматический спектакль, чтобы на сцене они не только двигались, но еще и говорили: мне очень важно, чтобы артисты постоянно открывали для себя в творчестве какие-то новые двери. Очень много на самом деле всяких идей. Для меня так же важно, что у нас скоро появится камерный зал. Его называет киноконцертный. Но мне хочется называть его всё-таки мультижанровым, чтобы там были не только кино и не только концерты, а чтобы это была такая экспериментальное площадка.
– У вас, насколько знаю, были в Москве и других городах подобные проекты и весьма успешные, такие кроссоверы на стыке жанров…
– Надеюсь, будут и здесь – идей много.
Цена времени для перфекциониста
– В чем приходится себя ограничивать, как-то по-особому строить рабочий график, чтобы все успевать?
– Во всем. Признаться, я месяцами не вижу близких, родных – у меня по большому счету нет личной жизни. Я 24 часа в театре, я живу сейчас здесь, надо бы найти квартиру, но у меня нет на это времени – расписано все… Но если резюмировать: я так счастлив, что занимаюсь, своим делом: я наконец понял, что вот это мое, именно опера. Не смотря на то, что я 15 лет служил в «Геликоне», пел партии и все такое, я до конца не мог сам себе сказать, что опера и оперная режиссура – это мое. Хотя я всю жизнь этим занимаюсь.
Cо зрителем в антракте. Фото Виктора ДМИТРИЕВА
Я хочу сказать, что, на самом деле, я согласился на эту должность, только из-за того, что мы действительно сделали большой объем работы, и чисто технически я здесь необходим. У меня, например, идут один за другим вводы: в марте я вводил в «Аиду» Иру Новикову, в «Пиковую» – Рому Завадского, потом Машу Белокурскую-Ульрику – в «Бал-маскарад» и так далее. Я прилетал четыре раза, директор говорит: «Слава, всё равно ты прилетаешь, работаешь…», соглашайся, мол. Я тоже понимаю: сейчас уеду, и все постепенно начнет разваливаться – спектакль надо держать. Согласился. Хотя, когда сразу после «Аиды» эти разговоры начинались, для меня это было серьезным испытанием – поменять должность, я думал: я так люблю свободу, хочу сделать и то, и это и везде докопаться до глубины, до сути, а тут придется себя ограничивать.
– Вы перфекционист?
– Мне кажется, это опять же вопрос траты времени. Ну а зачем что-то делать, если не делать это максимально хорошо. Или не делать вообще. Какие-то полумеры, мне кажется, в искусстве не приемлемы. Поэтому меня всегда удивляют такого рода стенания: все вокруг виноваты, что у него не складывается творческая судьба, а сам пальцем не пошевелит, чтобы преодолеть обстоятельства, выложиться…
О трендах и подменах
– Кого-то это подкупает, кто-то снобистски недоволен: вы один из немногих режиссеров, кто не просто декларирует, но ориентируется в работе не на собственные амбиции и стремление поразить знатоков, а на зрителя, обычную театральную публику…
– Мое мнение: не думать о зрителе – это глупость. Даже если я вкладываю в спектакль глубоко личное – какие-то внутренние искания, собственные боль и муку, я должен понимать, что от этого должны получать удовольствие не только я и, скажем так, моя мама, но люди, которые подчас на последние деньги покупают билеты и тянутся к красоте. А при всяких других способах самовыражения, захоти я сделать что-то иное, – я должен вложить свои деньги, заплатить артистам, и тогда действительно ни от кого не зависеть… Кстати, в одной из книг у Тарковского есть такая мысль: экспериментировать лучше дома, а не на сцене, то есть продукт искусства должен быть готовым, цельным, а не промежуточным итогом эксперимента. Это не дословно, но по мысли близко. Артисты должны получать аплодисменты от сидящих в зале зрителей, а не от пустоты. Почему я, порядочный человек, должен обманывать людей? Хотя сегодня существует такая история театрального обмана, подмены понятий путем маркировки – «это сейчас в тренде, а это не в тренде». Мне кажется, что миссия театра возвышать – через музыку, театральное действие говорить человеку больше того, чем он живет в реальности, что он сам из себя представляет. Недавно нашел похожее в интервью Ирины Антоновой, более полувека возглавлявшей Пушкинский музей: искусство должно говорить больше, чем есть во мне.
Понимаете, на сцене могут быть бомжи, на сцене может быть психушка, но лишь в том случае, когда посредством этих образов здесь идет разговор о красоте и свете. Почему бы и нет? На сцене важней образ предмета, нежели сам предмет. Причем, образ должен быть художественно убедительным. И еще: даже если ты показываешь унитаз, не надо опускаться туда с головой. Да, мы должны говорить о человеческих пороках, о несовершенствах, но говоря о несовершенстве, должны показать и совершенство. Всегда: теза – антитеза, черное – белое, пиано — форте. В общем, еще раз простите мне пафосность, в театре все должно быть ради любви, красоты и света. Это мое мнение. Как и то, что люди должны ценить и поддерживать друг друга.
БЛИЦ-ОПРОС
– Ваше самое яркое впечатление за последнее время – жизненное, художественное?
– Наверное, я покажусь не оригинальным, но это – Новосибирский театр оперы и балета. Когда я прошел по этому зданию, увидел эту грандиозную сцену… А перед этим я увидел его в иллюминатор самолета – такой красавец, мощный этот купол в центре города. Не знаю, у меня какое-то преклонение перед этим театром невероятное. И преклонение перед всей труппой, артистами, которые нашли в себе мужество пережить этот ужасный период.
– Вам свойственна творческая зависть?
– Не знаю… Я из семьи военных, и мои замечательные мама и папа меня как-то так правильно воспитали – нет во мне зависти… Если же продолжить ответ на этот вопрос, возвращаясь к самым ярким художественным впечатлениям за последнее время, то это, наверное, спектакль Бутусова «Добрый человек из Сезуана». Именно там я увидел один прием, который я придумал, но не успел осуществить на сцене. Вот в такие моменты у меня возникает чувство, похожее на зависть: ведь я же думал, думал об этом, но не успел...
– Что вы предпринимаете в трудную минуту, когда силы, кажется, на исходе?
– Иду в церковь. Именно там успокаиваюсь, собираюсь с силами… И это пришло давно – в детстве я пел в церковном хоре...
– Следующая премьера от Вячеслава Стародубцева в НОВАТ?
– «Любовный напиток» Доницетти в начале нового сезона.
СПРАВКА
Вячеслав Стародубцев родился в 1981 году, в Туле. Кандидат искусствоведения, главный режиссер Новосибирского государственного академического театра оперы и балета, режиссер московского музыкального Театра «Геликон-Опера», художественный руководитель Театра Драмы и Оперы «Театр ДО» (Москва), член Союза театральных деятелей РФ.
С января 2002 года и по настоящее время – солист и режиссёр Московского музыкального театра «Геликон – Опера» под руководством Д. Бертмана, где будучи второкурсником ГИТИСа дебютировал в роли Янека, в российской премьере оперы Яначека «Средство Макропулоса» (дирижёр-постановщик – народный артист СССР Г. Рождественский). В репертуаре театра сыграно более 15 ролей, среди которых: Ленский, «Евгений Онегин» Чайковский; Граф Бельфиоре, «Мнимая садовница» Моцарт; Дон Базилио, «Свадьба Фигаро» Моцарт; Актеон, «Актеон» Марк-Антуан Шарпантье; Алексей, «Пётр Великий» Гретри; Натаниэль, «Сказки Гофмана» Оффенбаха; Бардольф, «Фальстаф» Верди и т. д.
В 2006 окончил факультет музыкального театра Российского университета театрального искусства – ГИТИС (мастерская Дмитрия Бертмана) по специальности актер музыкального театра. Окончил аспирантуру на кафедре режиссуры и мастерства актера музыкального театра (2009). Защитил диссертацию по теме «Методика обучения мастерству актера и режиссуре оперы», присвоено звание кандидата искусствоведения. Имеет публикации в научных изданиях.
В качестве ведущего режиссера в театре «Геликон-Опера» работал над спектаклями: «Летучая мышь» Штрауса, «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева, «Садко» Римского-Корсакова, «Средство Макрополуса» Яначека, «Кальмания» по опереттам Кальмана, «Гершвин-гала» по произведениям Гершвина, «Вампука, невеста африканская» Эренберга, «Мнимая садовница» Моцарта.
С 2006 – артист и педагог по вокалу Театра Романа Виктюка. С 2006 по 2013 – педагог по мастерству актера и режиссуре факультета музыкального театра ГИТИСа, в 2008-2011 являлся режиссером Центра оперного пения Галины Вишневской.
В качестве режиссера-постановщика осуществил следующие проекты:
- «Человек играющий» Чечетко (Геликон-Опера);
- «Женитьба и другие ужасы» к 200-летию Гоголя (центр оперного пения Г. Вишневской);
- «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича (Фестиваль М. Ростроповича);
- оперетта «Парижская жизнь» Оффенбаха, драматический спектакль «Сирано де Бержерак», «Наказанный распутник» по драме Пушкина «Каменный гость» и сценам из оперы Моцарта «Дон Жуан» (Приморский драматический театр им. М. Горького);
- «Мавра» Стравинского (Приморский театр оперы и балета);
- драматический спектакль «Я другое Дерево» – посвящение А. Тарковскому и М. Тереховой на музыку М. Таривердиева (Таллин, Эстония);
- драматический спектакль «Антонио и Амадей» (Театр ДО), «Музыки русская душа» – концерт-спектакль посвященный Ф. Шаляпину, С. Лемешеву, И. Козловскому (в рамках благотворительной акции «Белая роза») и другие.
В качестве музыкального консультанта и режиссера музыкальных сцен участвовал в создании кинофильмов «Достоевский» (режиссер В. Хотиненко), «Куприн. Поединок» (режиссер А. Малюков), «Григорий Распутин» (режиссер А. Малюков).
Обладатель Государственной стипендии министерства культуры РФ и Союза театральных деятелей, почётной грамоты департамента культуры Приморского края «За высокий профессионализм, творческие достижения в театральном искусстве и большой личный вклад в развитие музыкальной культуры Приморского края».
Постоянный участник международного кинофестиваля стран АТР «Pacific meridian» (Меридианы Тихого). Организатор и постановщик международных арт-проектов в Японии (литературно-музыкальный фестиваль «Живое русское слово», Токио), Индии («Jazz forever», Нью-Дели), Испании («Danza De Amor», Бенидорм), Эстонии (Portrait Gallery «Tarkovski PEEGEL. Ma olen teine Puu», Таллин), Белоруссии («Дни российской культуры, Минск»). Постоянный член жюри и один из организаторов Московского фестиваля школьных музыкальных театров. Председатель жюри Международного фестиваля-конкурса детского и юношеского творчества «Салют талантов».
С 27 марта 2017 г. – главный режиссер Новосибирского государственного академического театра оперы и балета. На сцене театра осуществил следующие постановки: оперный квест «Турандот» (2016), fashion-опера «Аида» (2016), опера «Пиковая дама. Игра» (2016), триллер-опера «Бал-маскарад» (2017).
